Омская академия МВД России, кафедра уголовного права,

адъюнкт Сурихин П.Л.

О соответствии уголовно-правового запрета заведомо незаконного задержания принципам криминализации

 

Согласно современному толкованию признаков состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 301 УК России «Заведомо незаконное задержание», подразумевается несколько способов совершения данного преступления – это задержание 1) либо без предусмотренного в законе основания, 2) либо с несоблюдением предусмотренных в законе условий, 3) либо с нарушением установленного процессуального оформления.

Вместе с тем автором обнаружено не соответствие второго и третьего способов совершения преступления некоторым принципам криминализации – принципам общественной опасности и относительной распространенности деяния.

А.И. Марцев указывает, что: «общественная опасность первична по отношению к признаку формальной запрещенности преступления, а признак запрещенности, в свою очередь, вторичен по отношению к общественной опасности»[1]. Иными словами, заведомо незаконное задержание должно причинять существенный вред общественным отношениям, либо создавать угрозу причинения такого вреда, чтобы быть запрещенным уголовным законом.

В большинстве случаев задержания не возможно соблюсти уголовно-процессуальные условия, т.е. установить при задержании лица на месте происшествия по подозрению в совершении преступления, что 1) за данное деяние предусмотрена мера наказания в виде лишения свободы, и, 2) что задержанное лицо достигло возраста уголовной ответственности. Кроме того, на момент подобного задержания подозреваемого лица отсутствует возбужденное уголовное дело по данному факту. Задержание человека подозреваемого в совершении преступления, как правило, предшествует установлению его личности, квалификации совершенного им деяния, а тем более, официальному возбуждению уголовного дела.

Анализ практики уголовно-процессуального задержания позволяет выделить три стандартных нарушения процессуального оформления задержания. Первое нарушение (77 %): протокол задержания составляется непосредственно перед водворением подозреваемого в камеру ИВС. Второе нарушение (12 %): при избрании в отношении задержанного меры пресечения не связанной с лишением свободы, протокол задержания не составляется. Третье нарушение (11 %): когда причастность задержанного к совершению преступления не установлена, протокол задержания так же не составляется. В последних двух ситуациях – вообще нет задержания, так ошибочно считают 87 % опрошенных следователей и сотрудников органов дознания.

Кроме того, анализ практики уголовно-процессуального задержания показывает, что в 32 % протоколов задержания не соблюдены требования процессуального оформления протокола. В частности, из них, в протоколе не фиксировались: основание задержания (16 %), мотив задержания (11 %), время задержания (27 %), так же имели место иные нарушения (46 %).

Вместе с тем, если руководствоваться ст. 345 УПК РСФСР, подобные процессуальные нарушения нельзя назваться существенным нарушением уголовно-процессуального закона, поскольку они не влияют и не могут повлиять на принятие законного и обоснованного решения по уголовному делу. Согласно ч. 2 ст. 14 УК России, малозначительные, т.е. несущественные деяния не представляют общественной опасности.

Статистика заведомо незаконного задержания довольно скупа. За период с 1997-1999 гг. зарегистрировано 34 факта возбуждения уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ст. 301 УК России.[2] Вместе с тем, заведомо незаконные задержания, как это ни странно, чрезмерно распространенными. Проведенный опрос сотрудников правоохранительных органов указывает, что фактически из современного понимания заведомо незаконного задержания около 20 % задержаний являются заведомо незаконными. Как правило это обоснованные задержания, но осуществленные без соблюдения процессуальных условий или процессуально не оформленные. Криминализация чрезмерно распространенных деяний вредна с точки зрения достижения тех целей, которые стоят как основные перед уголовным законом, поэтому чрезмерная распространенность деяния, есть аргумент не за, а против его криминализации.[3]

Исторический опыт законотворчества подтверждает научную необоснованность криминализации второго и третьего способов совершения заведомо незаконного задержания. На рубеже XIX-XX вв законодатель отказывается от уголовного преследования за нарушение процедуры ареста (задержания), устанавливая уголовную ответственность только за арест (задержание) без основания.

Сегодня необходимо обратить внимание на реальное положение дел и учесть исторический опыт, чтобы исключить из числа потенциальных (формально) преступников, лиц осуществляющих предварительное расследование. Сотрудник правоохранительных органов, задерживая преступника, не должен становиться сам преступником, лишь из-за несовершенства уголовного процесса и неверного уголовно-правового толкования.