Адъюнкт кафедры уголовного права

Ом ЮИ МВД России

Сурихин П.Л.

Толкование понятия «задержание», предусмотренного

в диспозиции ст.301 УК РФ

 

Незаконное задержание причиняет существенный вред не только интересам и престижу правосудия и правоохранительных органов, но и посягает на гарантированную конституционную свободу и неприкосновенность личности. Любое ограничение личной свободы гражданина должно иметь место лишь в случае действительной необходимости, с соблюдением всех гарантий, исключающих необоснованное применение мер государственного принуждения.[1]

Понятие «задержание» в ст.301 УК РФ является весьма объемным и многогранным. Поэтому, толкование данного понятия в последнее время стало камнем преткновения при квалификации данного преступления. Прежде всего, это касается неопределенности видов задержания, за которые может наступать уголовная ответственность по ч.1 ст. 301 УК РФ.

Изначально, с точки зрения литературного языка понятие «задержание» имеет шесть смысловых оттенков.[2] В смысле рассматриваемой нами статьи наиболее близки по значению три: воспрепятствовать движению кого-нибудь (чего-нибудь), остановить; принудить остаться где-нибудь (на какой-нибудь срок); схватить, арестовать.

В правовом смысле этого слова фактически объединены все три его смысловых оттенка. Так, задержание представляет собой захват и удержание (остановка и принуждение остаться где-нибудь) лица, совершившего нарушение правовых норм. Поскольку задержание применяется в целях установления и доказательства вины лица, в совершении правонарушения, а факт нарушения правовых норм может иметь разную степень общественной вредности, понятие задержания используется, как и в административно-процессуальном, так и в уголовно-процессуальном законодательстве.

Сложность раскрытия содержания понятия «задержание», предусмотренного диспозицией ч.1 ст.301 УК РФ заключается в необходимости анализа всех особенностей задержания, предусматриваемых этими отраслями права, так как сама диспозиция («Заведомо незаконное задержание») явно не ограничивает содержание понятия «задержание» задержанием лица, только в связи с совершением преступления.

Несомненно, фундаментальную часть этого понятия представляет собой, задержание лица, по подозрению в совершении преступления, поскольку уголовная ответственность за заведомо незаконное задержание предусмотрена именно уголовным законодательством.

Подробный анализ действий, образующих задержание лица по подозрению в совершении преступления, позволяет сделать вывод о том, что само задержание практически в каждом случае распадается на два самостоятельных действия: фактическое задержание (или его еще называют уголовно-правовым[3]) и процессуальное задержание (уголовно-процессуальное задержание).

Фактическое задержание лица, совершившего преступление, состоит в том, что «…сотрудники правоохранительных органов или граждане осуществляют захват такого лица, лишают его возможности скрыться и в принудительном порядке доставляют задержанного в орган дознания или к следователю, которые уполномочены законом, произвести уголовно-процессуальное задержание»[4]. Фактическое задержание начинается с момента захвата лица, совершившего преступление, и завершается передачей задержанного лица органу дознания или следователю, уполномоченным принимать решение о применении уголовно-процессуального задержания либо об освобождении задержанного. Таким образом, фактическое задержание является своеобразным институтом «доставления» в органы внутренних дел лица, подозреваемого в совершении преступления, хотя в настоящее время, понятие «доставление» существует только в административном законодательстве (оно закреплено в части 1 статьи 238 КоАП РСФСР - «Доставление нарушителя - в целях составления протокола об административном правонарушении, при невозможности составить его на месте, если составление протокола является обязательным, нарушитель может быть доставлен в милицию...»).

В соответствии с уголовно-процессуальным законодательством РСФСР (ст. 87, ч. 1 ст. 119 УПК РСФСР) задержание подозреваемого является следственным действием и поэтому может быть произведено только по возбужденному уголовному делу. Поэтому в случае фактического задержания лица, застигнутого при совершении преступления или непосредственно после его совершения орган дознания или следователь, должен безотлагательно принять решение о возбуждении уголовного дела (при наличии к тому повода и оснований, указанных в ст. 108 УПК РСФСР) и произвести уголовно-процессуальное задержание. Аналогичную точку зрения отстаивает С.Ф. Шумилин.[5]

Вполне очевидно, что в подавляющем большинстве случаев при отсутствии возбужденного уголовного дела объективно существует фактическое задержание лица. Однако какие бы не возникали здесь нарушения со стороны лиц, осуществляющих это задержание (за исключением лиц наделенных правом процессуального задержания), они не могут охватываться диспозицией ч.1 ст.301 УК РФ, так как эти лица не являются субъектами преступления предусмотренного данной статьей. Все преступные действия со стороны задерживающих могут охватываться только преступлениями против свободы – ст.127 УК РФ «Незаконное лишение свободы». Таким образом, фактическое задержание правильнее было бы называть пресечением преступления и доставлением лица, совершившего преступление, в органы внутренних дел.

В основном в юридической литературе под уголовно-процессуальным задержанием понимается «…регламентированное законом краткосрочное (до 72 часов) лишение свободы лица, подозреваемого в совершении преступления, путем помещения его в изолятор временного содержания в целях выяснения причастности задержанного к преступлению и решения вопроса о применении к нему меры пресечения в виде заключения под стражу, осуществленное специально уполномоченным на то органом.»[6] Хотелось бы отметить, что формулировка «... путем помещения его в изолятор временного содержания..»[7] и аналогичные[8], используемые Ю.И. Кулешовым, А.И. Сергеевым и другими, не совсем точная. Точнее будет «... с возможностью помещения его в изолятор временного содержания ...». «Сущность задержания как процессуального средства заключается в кратковременном лишении свободы лица, подозреваемого в преступлении.»[9], для «... выяснения причастности задержанного к преступлению, ... »[10]. А для выяснения причастности не обязательно помещать лицо в изолятор временного содержания. Если придерживаться общепринятой формулировки, то получается, что помещение лица в ИВС является обязательным признаком задержания, а это на наш взгляд неправильно.

Нельзя согласиться с подобным моментом и в понятии административного задержания. Например, в комментарии к УК РФ под общей редакцией профессора Ю.И. Скуратова и председателя Верховного Суда РФ В.М. Лебедева, где говориться, что административное задержание лица обязательно связано «… с содержанием его до трех часов в специально создаваемой комнате органа дознания …».[11]

О проблеме порожденной данным ошибочным мнением пишет Ю. Синельщиков: «Зачастую они содержат «заподозренных» вне изоляторов временного содержания, помещая их в рабочие кабинеты, комнату дежурной части отдела внутренних дел и другие места, где строгого учета и регистрации таких лиц никто не ведет. (В одном подразделении органов внутренних дел задержанных приковывали наручниками к трубе, которая была специально для этого протянута вдоль длинного коридора. …). Такие явления носят весьма распространенный характер. Среди работников милиции сложилось мнение, что если задержание произведено при отсутствии предусмотренных законом оснований, но при этом задержанный не помещался в ИВС, то большой беды нет.»[12].

Не является уголовно-процессуальным задержанием «привод» по уголовному делу. Согласно УПК РСФСР (ст.ст.73, 75, 147), привод осуществляется в отношении свидетеля, потерпевшего и обвиняемого при соблюдении условия, что лицо ранее не явилось по вызову. В отношении обвиняемого допускается привод без данного условия в случаях, когда обвиняемый скрывается от следствия или не имеет определенного места жительства. Привод подозреваемого в УПК РСФСР предусмотрен (ст.ст.123, 147) и осуществляется по аналогии с приводом обвиняемого.

Вторую часть понятия «задержание» в ст.301 УК РФ составляет административное задержание, под которым понимается принудительное, как правило, кратковременное ограничение свободы действий и передвижения лица совершившего административное правонарушение, должностным лицом уполномоченным на осуществление административного задержания.

В отличие от фактического задержания административное задержание лица, совершившего административное правонарушение, может производиться исключительно уполномоченными на то органами и должностными лицами в пределах компетенции.

О факте административного задержания в обязательном порядке составляется протокол.

Существуют общие и специальные виды административного задержания, различающиеся по сроку и порядку осуществления:

1)     общее задержание производится на срок до 3 часов с момента доставления задержанного в служебное помещение органа внутренних дел, пограничных войск или военизированной охраны;

2)     специальное задержание имеет более длительный срок (до 10 суток), поэтому оно может производиться только в случае совершения лицом конкретного, указанного в законе правонарушения.

Не является административным задержанием доставление в медицинский вытрезвитель[13] (данная мера административного принуждения, по своему характеру, направлена на оказание медицинской помощи)[14], а также привод[15] и доставление в ОВД. Привод осуществляется после составления протокола, на стадии рассмотрения дела. Основанием для привода является уклонение лица, привлекаемого к административной ответственности за мелкое хищение, мелкое хулиганство и ряд других правонарушений, от явки по вызову органа внутренних дел или народного судьи.

Хотелось бы отметить, что установление личности (да и вообще любой другой повод) не обусловленное необходимостью составления протокола об административном правонарушении не является основанием для доставления лица в ОВД. Законодательное подтверждение этого лежит в статье 238 КоАП РСФСР, цитируем часть 1 - «...В целях составления протокола об административном правонарушении при невозможности составить его на месте, если составление протокола является обязательным, нарушитель может быть доставлен в милицию, ...».

Большинство ученых, занимавшихся проблемами уголовной ответственности за заведомо незаконное задержание, в свое время не рассматривали заведомо незаконное административное задержание, как преступление против правосудия.[16] Однако в свое время, Ш.С. Рашковская, на наш взгляд, вполне справедливо указывала, что "понятием … преступлений против правосудия охватывается также и деятельность суда по рассмотрению дел об административных правонарушениях, поскольку и здесь суд исследует и устанавливает фактические обстоятельства дела и, применяя соответствующие нормы административного права, выносит определение о признании лица виновным или невиновным в совершении данного правонарушения …"[17]. В 1996 заведомо незаконное административное задержание отнесено конкретно к преступлению против правосудия предусмотренному ч.1 ст.301 УК РФ профессором В.П. Малковым.[18] В 1998 году А.С. Горелик, И.В. Шишко при составлении постатейных материалов УК РФ к ст.301 указывают только Конституцию РФ и УПК РСФСР, таким образом, можно сделать вывод о том, что они придерживаются мнения, согласно которому заведомо незаконное административное задержание не может рассматриваться как составообразующий факт в рамках данной статьи. Вышедший 1999 году УК РФ с постатейным приложением нормативных актов под общей редакцией А.В. Галаховой[19] содержит в постатейном приложении к ст.301 выдержки и из КоАП РСФСР регулирующие административное задержание, что говорить о точке зрения, совпадающей с точкой зрения В.П. Малкова.

В практической деятельности данные разногласия имеют свое отражение. В виду того, что диспозиция ст.301 УК РФ довольна скупа («заведомо незаконное задержание»), то перед практическими работниками встает проблема, – что понимать под задержанием в данной статье. В целом по данным опроса работников прокуратуры 40,2 процента опрошенных ответили, что в своей практике встречали затруднения, связанные с применением бланкетной диспозиции.[20]

Сравнивая административное и уголовно-процессуальное задержания можно сделать вывод, что они схожи: сущностью – ограничение свободы передвижения лица; сроком задержания – кратковременность; процессуальным оформлением – требуют составление протокола; могут осуществляться только компетентными органами или должностными лицами; нарушают конституционные права человека – право неприкосновенности личности, свободы передвижения. А главное - административное задержание, как и уголовно-процессуальное, служит достижению задач правосудия[21]. Такой же точки зрения придерживается и Верховный Суд Российской Федерации, который, рассматривая дело Магер, обвиненную в оскорблении судьи при рассмотрении дела об административном правонарушении, квалифицировал действия последней по ст. 176³ УК РСФСР, признав рассмотрение дела об административном правонарушении деятельностью судьи по осуществлению правосудия.[22] Основное отличие данных видов задержаний – правовая область. Охраняемые уголовным законом интересы правосудия страдают при совершении заведомо незаконного и уголовно-процессуального и административного задержания. Конституционные права личности при заведомо незаконном административном задержании нарушаются в той же степени, что и при заведомо незаконном задержании по подозрению в совершении преступления.

Это обусловлено еще и тем, что по конструкции состав заведомо незаконного задержания — формальный. Наступление тех или иных последствий значения для квалификации содеянного по ч.1 ст. 301 УК РФ не имеет. Так, Свердловский областной суд обоснованно признал наличие оконченного преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 178 УК РСФСР, в действиях оперуполномоченного уголовного розыска Ф., который заведомо незаконно задержал (всего!) на три часа гражданку А., подозревая ее в совершении кражи.[23]

Мы считаем справедливым мнение о том, что заведомо незаконное административное задержание посягает на интересы правосудия, образуя при этом состав преступления, предусмотренного ч.1 ст.301 УК РФ. Кроме того, существуют прецеденты возбуждения уголовных дел по ч.1 ст.301 УК РФ по факту незаконного административного задержания. Так, прокуратурой Красноярска было возбуждено уголовное дело по признакам ч.2 ст.178 УК РСФСР по факту незаконного административного задержания гражданина М., который утверждал, что в момент задержания предоставил служебное удостоверение судьи. Но в ходе расследования было установлено, что М. предоставил документы удостоверяющие его личность после задержания. На этом основании дело было прекращено за отсутствием состава преступления.

Таким образом, можно утверждать, что признаки объективной стороны ч.1 ст.301 УК РФ могут иметь и административно-правовую и уголовно-процессуальную природу.

Несмотря на то, что в диспозициях чч.1 и 2 ст.301 УК РФ подразумевается задержание или арест именно человека, а не вещи, прямо об этом в них не говориться. Поэтому в диспозиции статьи понятие «задержание», безусловно, нуждается в конкретизации объекта задержания, поскольку, из литературного определения слова «задержание» - воспрепятствование движению кого-нибудь (чего-нибудь), видно, что задерживаться могут и неодушевленные предметы, а например, статьей 245 КоАП РСФСР предусмотрено даже задержание транспортного средства, под которым понимается запрещение эксплуатации транспортного средства с помещением его на специальное охраняемое место. Для исключения двоякого толкования объекта задержания, необходимо было бы дополнить диспозицию словом «лица» после слова «задержание».

Надеемся, что наше мнение по вопросу толкования понятия «задержание» в диспозиции ч.1 ст.301 УК РФ будет способствовать предупреждению и профилактике заведомо незаконных задержаний, соответственно формировать положительное общественное мнение и авторитет органов правосудия.