СибЮИ МВД России

кафедра уголовного процесса

старший преподаватель, к.ю.н. Сурихин П.Л.

 

О соответствии отдельных положений процесса доказывания
принципам уголовного судопроизводства

 

Всем известно, что принципы уголовного судопроизводства – это основополагающие начала, которые в самых общих формах и правилах закрепляют концептуальные положения о деятельности в связи с возбуждением, расследованием, разрешением уголовных дел.

В соответствии с принципами законодатель должен конструировать закон, правоприменитель – осуществлять уголовно-процессуальную деятельность.

Система принципов, посредством всестороннего, последовательного регулирования общественных отношений в сфере уголовного судопроизводства, обеспечивает успешное решение специфических задач, а в итоге – достижение поставленной цели.

Законодатель в УПК РФ существенно преобразил процесс доказывания – основу, сердцевину уголовного судопроизводства. Совершенствование данного института продолжается и в настоящее время – в закон периодически вносятся поправки, так или иначе связанные с регламентацией процесса доказывания. В этой связи предмет научных дискуссий – доказательства и доказывание в уголовном судопроизводстве, в настоящее время продолжает оставаться наиболее актуальным.

Нам интересен отдельный аспект данного предмета – соответствуют ли в полной мере нормы данного института принципам уголовного судопроизводства?

Проанализируем некоторые частные положения закона, связанные с доказыванием.

Так п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ предусматривает, что показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде, относятся к недопустимым. Положения данной нормы свидетельствуют, на наш взгляд, о попытке законодателя процессуальными средствами исключить принуждение подозреваемого, обвиняемого к даче показаний.

В практическом же плане данная прогрессивная норма превратилась по существу в формальное основание, причину вынесения необоснованных, несправедливых решений судом. Дело в том, что подозреваемому, обвиняемому весьма выгодно отказываться от услуг защитника на предварительном расследовании, поскольку в связи с этим сохраняется возможность в процессе судебного разбирательства отказаться от собственных показаний. Следствием подобного заявления обвиняемого является утрата существенной части доказательств по уголовному делу, а в итоге – возможен оправдательный приговор.

Сотрудники органов предварительного расследования по-своему отреагировали на ситуацию. Они стали «навязывать» подозреваемым, обвиняемым услуги защитника, если последние были согласны давать обвинительные показания. Законодатель поддержал инициативу правоприменителя – ч. 2 ст. 52 УПК РФ претерпела изменения и в редакции Федерального закона от 4 июля 2003 г. № 92-ФЗ предусматривает, что отказ подозреваемого, обвиняемого от защитника не обязателен для дознавателя, следователя, прокурора. Смысл нового положение заключается в том, что возможность отказа от защитника теперь зависит от волеизъявления органа предварительного расследования, а не подозреваемого, обвиняемого.

Казалось бы, все встало на свои места, проблема себя исчерпала. Но таким образом образовалась коллизия между полномочием следователя, предусмотренным ч. 2 ст. 52 УПК РФ и правом подозреваемого, обвиняемого на отказ от услуг защитника, предусмотренным ч. 1 ст. 52 УПК РФ. Отказ становится невозможным. Законодатель, по всей видимости, не учел, что «право» должно обеспечиваться «обязанностью». Более того, защитник в результате данной поправки будет обязан теперь способствовать следователю в собирании обвинительных доказательств.

Думаем, пока законодатель, в попытке «выровнять» ситуацию, не принял очередную поправку, необходимо оценить уже существующие нормы на предмет соответствия их системе принципов уголовного судопроизводства.

Обратимся сначала к анализу ч. 2 ст. 52 УПК РФ. В действующей редакции, мы считаем, норма противоречит принципам: «Охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве» (ч. 1 ст. 11 УПК РФ), «Обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту» (ч. 1 ст. 16 УПК РФ) и «Состязательность сторон» (ч. 2 ст. 15 УПК РФ). Полномочие следователя препятствует реализации права подозреваемого, обвиняемого, в частности на отказ от защитника, либо осуществлять защиту лично. В том числе, защитник своим нежелательным, для подозреваемого, обвиняемого, участием лишает последнего возможности осуществлять защиту посредством отказа от собственных показаний в судебном разбирательстве. Более того, защитник, способствуя, таким образом, следователю в доказывании виновности подозреваемого, обвиняемого, отходит от реализации функции защиты, а это противоречит положениям состязательности сторон.

При анализе п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ выявляется несоответствие его требований принципам: «Свобода оценки доказательств» (ч. 1,2 ст. 17 УПК) и «Назначение уголовного судопроизводства» (ч. 1, 2 ст. 6 УПК РФ). Правило, предусмотренное в данном пункте, императивно предписывает «изъятие» доказательства из процесса доказывания, что исключает возможность, собственно, его оценить по внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. Более того, обоснованность подобного предписания весьма спорна. Дело в том, что под недопустимыми в ч. 1 ст. 75 УПК РФ понимаются только те доказательства, которые получены с нарушением требований УПК РФ, но получение показаний у подозреваемого, обвиняемого в отсутствие защитника, когда имел место отказ от защитника, не является нарушением требований УПК РФ.

Таким образом, рассматриваемое правило заранее устанавливает силу доказательства, полученного при соблюдении требований УПК РФ, а точнее – отсутствие у него всякой силы, юридического значения.

Надо признать, что в таких условиях, когда личность (преступника) защищена законом от законного же и обоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод, – защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, т.е. реализация назначения уголовного судопроизводства, является невозможной.

Какой выход видится нам из сложившейся патовой ситуации. Конечно же, п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ необходимо привести в соответствие с системой принципов уголовного судопроизводства, посредством исключения из данного положения такого признака недопустимого доказательства как «дача показаний подозреваемым, обвиняемым без защитника, в случае отказа от него». А вот основание – получение показаний у подозреваемого, обвиняемого без предоставления ему возможности воспользоваться правом на защитника, считаем вполне справедливым. При этом отказ от показаний в суде как условие подобной оценки доказательства уже будет излишним, поскольку подобная процедура получения показаний и без этого содержит существенные нарушения требований УПК РФ.

Если учесть наше вышеизложенное предложение, то ч. 2 ст. 52 УПК РФ вполне приемлема в своей старой редакции.

Не поддельный интерес в плане оценки соответствия принципам уголовного судопроизводства вызывают положения ч. 4 ст. 235 УПК РФ. Законодатель предлагает при рассмотрении ходатайства, заявленного стороной защиты на том основании, что доказательство было получено с нарушением требований УПК РФ, возложить бремя опровержения доводов, представленных стороной защиты, на прокурора.

Нас смущает то обстоятельство, что нарушения требований УПК РФ могут носить, в том числе, характер умышленных действий. Это значит, что в большинстве таких случаев нарушения требований УПК РФ будут образовывать состав преступления, а соучастниками в его совершении соответственно будут являться представители со стороны обвинения – прокурор, следователь и др.

Будет ли прокурор полномочен, после подобного заявления, продолжать свое участие в процессе? Допустим, продолжит. Он будет объективен? Каким способом он будет опровергать доводы стороны защиты? Предложит выслушать свидетельские показания следователя, оперативного уполномоченного? Очевидно. Возникает вопрос: насколько все это соответствует принципам уголовного судопроизводства?

Мы считаем, данное положение, предусмотренное ч. 4 ст. 235 УПК РФ, не соответствует требованиям принципов: «Состязательность сторон» (ч. 2, 3 ст. 15 УПК РФ), «Обеспечение подозреваемому, обвиняемому права на защиту» (ч. 1, 2 ст. 16 УПК РФ), «Презумпция невиновности» (ч. 1, 2 ст. 14 УПК РФ).

Прежде всего, суд не полномочен рассматривать подобнее заявление, поскольку оно является, по сути, поводом для возбуждения уголовного дела. В противном случае, устанавливая нарушения требований УПК РФ при собирании доказательств – признаки преступления против правосудия, суд фактически возлагает на себя функцию обвинения. Прокурор же, опровергая обвинительные доводы стороны защиты, начинает при этом выполнять функцию защиты.

Заметим, что все это происходит в рамках процедуры предварительного слушания, где фактически подозреваемое лицо не имеет соответствующего процессуального статуса, соответственно права на защиту. При чем на него возложена обязанность доказывать свою невиновность. Учитывая эти обстоятельства, непонятно, как будут или как должны развиваться уголовно-процессуальные отношения по факту совершения преступления против правосудия, если доказательство будет признано недопустимым, а соответственно деятельность по его собиранию фактически уже преступлением.

Как нам видится, подобные заявления стороны защиты должны рассматриваться в рамках процедуры возбуждения уголовного дела, а при необходимости – предварительного расследования, судебного разбирательства, и надлежащим субъектом. И только при вынесении обвинительного приговора, либо иного нереабилитирующего решения, вопрос о недопустимости доказательства может быть рассмотрен на предварительном слушании. При отказе же в возбуждении либо прекращении уголовного дела должен быть рассмотрен вопрос о привлечении заявителя к уголовной ответственности за заведомо ложный донос. И не стоит при этом освобождать ложного доносчика от уголовной ответственности, руководствуясь п. 21 ч. 4 ст. 47 УПК, предусматривающим право обвиняемого защищаться иными средствами и способами, незапрещенными УПК РФ. Заведомо ложный донос запрещен УК РФ – ст. 306, причем в отдельных случаях является тяжким преступлением.

В заключении отметим следующее. Уголовно-процессуальный закон новый. При чем новизна значительной части положений УПК является принципиальной. Это есть причина наличия противоречий в тексте закона. Противоречия необходимо устранять, но последовательно, строго придерживаясь системы принципов уголовного судопроизводства. А на период их существования необходимо ориентировать практических работников на фактическое, прямое применение положений принципов уголовного судопроизводства при осуществлении правоприменительной деятельности. Думаем, будет целесообразным закрепить подобное правило в общей норме УПК РФ – принципе разрешения коллизий.